Многие персонажи "Тысячи и одной ночи" получили мировую известность и вошли в культурную сокровищницу человечества. К примеру, даже сегодняшним школьникам, бойкотирующим классику, не надо объяснять, кто такие Шахерезада или Синдбад-мореход. То же самое касается и сюжетов из "Тысячи и одной ночи" - как мы выяснили еще в первом томе, по мотивам «Рассказа о рыбаке и ифрите» люди сочинили сразу два ремейка, причем независимо друг от друга, причем оба популярны до сих пор - это английская фантастическая повесть "Медный кувшин" и советская повесть-сказка "Старик Хоттабыч".
Две загадки Аладдина
Но если говорить совсем по-честному, то сказок, ставших настоящими суперзвездами мировой культуры, в "Тысяче и одной ночи" всего две - это "Волшебная лампа Аладдина" и "Али-Баба и сорок разбойников".
Старая-старая сказка, великая и неприличная
Начальные главы этой классики мировой литературы невероятно похожи на сценарий порнофильма.
Жили-были два брата - старший и младший. Однажды старший пригласил в гости младшего - приезжай, дескать, отдохнешь, развеешься. Тот уже даже выехал, но неожиданно вспомнил о какой-то важной вещи, забытой дома.
Вернувшись, обнаружил дома собственную жену, оживленно занимающуюся сексом с каким-то левым негром. Недолго думая, он зарубил обоих, и уехал-таки к брату - спасибо, мол, братишка, развеялся досрочно.
Про Шехерезаду немножко
Месяц назад, кстати, вышел новый английский перевод "тысячи и одной ночи", что довольно странно, потому что современный и хороший перевод уже есть и вышел он не так давно, в 2008 году.
Но потребовалось еще раз перевести, чтобы избавить корпус сказок от сексизма и расизма. переводить, разумеется, поручили женщине.
Я даже обомлел немножко от такой новости, потому что если из "тысячи и одной ночи" выкинуть расизм и сексизм, останутся только описания природы, да и то не все. Там красной нитью через весь текст проходит, что бабам верить нельзя, особенно если в радиусе десяти километров есть хоть один человек с темным цветом кожи.
Собственно, даже рамочная история целиком про это. если помните, персидской империей руководили два брата, шахрияр и кто-то там еще. И вот эти два брата жили в разных городах, и один решил навестить другого, но в последний момент решил вернуться на минуточку во дворец, а там его жена сами понимаете с кем.
И он такой: и это я, говорит, еще от дома отъехать не успел. что же будет, если я уеду надолго?
Это, кстати, интересный вопрос. ну, в смысле, какие варианты, на его взгляд, были еще хуже, что он так разволновался.
так или иначе, но жену с рабом он тут же зарубил на месте, а сам поехал к брату, Потому что дипломатический визит хрен отменишь. но грустил все это время. и брату про свои матримониальные проблемы тоже ничего не рассказал.
А брат пытался его развеселить, но ничего не помогало. Даже на охоту шахрияр отказался ехать, и брат в итоге поехал охотиться один, за себя и за того парня.
И не успел брат уехать на охоту, как его жена — ну, вы понимаете. И, что интересно, опять расизм.
В этот момент шахрияр сразу повеселел, потому что ну всегда приятно, когда не только ты дурачок. И несколько дней ходил радостный, но потом брат вытянул из него правду, эту жену тоже, конечно, казнили, но теперь грусть одолела уже обоих.
И вот они пошли от тоски бродить по миру и увидели ифрита. Который в других переводах джинн. А в третьих — шайтан. Оказалось, что это одно и то же.
(Империя, надо полагать, руководилась все это время сама).
И, короче, они увидели этого дымчатого мужика, испугались и залезли на дерево, хотя в целом были очень смелые, особенно в расизме и сексизме.
Джинн вытащил откуда-то девушку, посадил ее под деревом, положил ей голову на колени и уснул.
Это, кстати, говорит нам, что джинн был довольно маленький, не такой, как обычно показывают в кино. Голова киношного джинна на женских коленях бы не поместилась.
И вот эта девушка заметила братьев на дереве и говорит: так, ребят, спускайтесь прямо сейчас и скорей вонзайте в меня свои нефритовые жезлы.
Честно говоря, если сейчас на писательских курсах кто-то что-нибудь такое напишет, к нему с опаской начнут относиться. а тут нормально, сокровищница мировой литературы.
Короче, братья поначалу отказывались, но угроза разбудить джинна оказалась удивительно эффективна. И они действительно спустились и вонзили.
Это, кстати, свидетельствует о сильной половой конституции. Мне кажется, я бы не смог. ну, то есть, тупо страшно же. К тому же, незнакомая женщина, которая проявляет ко мне интерес. Наверняка сумасшедшая. с такими лучше не связываться.
Но это были крепкие парни, и все вышло как нельзя лучше.
А потом эта женщина им говорит — отдавайте перстни. меня, говорит, джинн украл практически со свадьбы, и теперь я ему мщу тем, что при каждом удобном случае сплю со случайными людьми любой расы, а на память беру у мужика перстень, с вас два. а вообще их у меня уже пятьсот семьдесят.
Тут снова возникает вопрос.
что если — спрашиваю для друга — у человека нет перстня.
— Володя, да ты мне всю бухгалтерию рушишь!
Или что бы она сказала?
Но, может, конечно, в те времена у всех были перстни. Или она выбирала только мужиков с перстнями. Это было бы довольно разумно, кстати. Многие женщины и сейчас поступают так же (это предложение нужно, если вам не хватило мизогинии в предыдущих абзацах; если хватило, игнорируйте).
В общем, у них были перстни, и все закончилось хорошо, и они опять повеселели, хотя после секса мужчина обычно грустит и засыпает. Нн они повеселели, потому что поняли, что если даже ифриту, он же джинн, он же шайтан, наставили рога, то это реально общая для всех мужиков проблема, это не с братьями что-то не так.
И вот они решили никогда больше не жениться, потому что женщинам доверять нельзя, но потом решили все-таки жениться, но with a twist.
И вот шахрияр женился каждую ночь на девственнице, а наутро ее убивал, чтобы она, значит, не совершила непоправимых поступков.
Не очень понятно, на что он рассчитывал, но через три года девственницы закончились, осталась одна шахерезада с сестрой. ну а что было дальше, каждый знает. Шахерезада начала рассказывать истории, обрывая каждую клиффхэнгером, шахрияр так проникся, что все время откладывал казнь и так далее.
(Кстати, если кому-то интересно, первую брачную ночь шахерезады ее младшая сестра провела под кроватью, на которой вся эта брачная ночь происходила — не спрашивайте, почему так получилось, восток).
И это только начало, а дальше там еще жестче местами.
В общем, к новому переводу я изначально плохо отнесся, но, на самом деле, он довольно бережный, хотя расизма действительно сильно меньше, а сексизма не то чтобы нет, но к каждому сексизму написано примечание, в котором отдельно отмечается, какая этот шахрияр мразь.
Черный раб, с которым согрешила жена, превратился в поваренка. все остальные черные рабы стали просто людьми с темным цветом кожи. Где-то есть невинные, казалось бы, отличия — возможно, переводчица пользовалась другим списком. местами убраны стихи — а герои тысячи и одной ночи регулярно начинают разговаривать стихами — и это, пожалуй, к лучшему.
Интересно, что в новом переводе у девушки ифрита не 570 перстней, а всего девяносто. но про это есть примечание!
Оказывается, 570 перстней есть всего в одном источнике, во всех остальных как раз 90, но легендарный переводчик сэр ричард бертон выбрал 570, потому что так ему показалось смешнее! А дальше другие переводчики уже на него, наверное, ориентировались немножко, типа, традиция.
Это настолько глупо звучит, что я даже не поверил, но сэр Ричард Бёртон действительно так сделал и честно написал об этом в примечании к своему переводу.
вообще говоря, его примечания, пожалуй, местами интереснее самого текста. и уж точно превосходят его по количеству сексизма и расизма на квадратный сантиметр.
Комментируя адюльтер жены брата шахрияра с рабом, Бёртон, между делом, сообщает, что это известный факт, что распутные женщины предпочитают черных, потому что у тех больше. И он, Бёртон, однажды измерил член одного мужика в сомали, и у того было шесть дюймов в спокойном состоянии. это вообще свойственно этой расе и (внезапно) таким африканским животным, как, например, лошади.
Интересно, как это происходило. вот стоишь ты в саванне без трусов, никого не трогаешь, и тут подходит к тебе странно одетый мужик с рулеткой и говорит: старик, мне для науки, я буквально на пару минут тебя отвлеку.
И потом такой: не знаешь, где я могу найти лошадь?
Поскольку одним абзацем оскорбить сразу всех не получилось, Бёртон также сообщает, что у арабов в среднем вообще-то меньше, чем у европейцев, а африканцы еще и сильно дольше могут всем этим заниматься, что очень нравится женщинам, и ни один нормальный мусульманин не поедет с бабой в занзибар (Господи, почему именно занзибар), потому что там, куда ни плюнь, для женщины huge attractions и enormous temptations.
(Может показаться, что я что-то преувеличиваю, но нет, это почти дословный перевод примечания, и это я еще не упомянул, что сэр Ричард Бёртон подумывал там же зачем-то рассказать о практике удержания семени, но к счастью ему не хватило то ли времени, то ли места на странице).
Вообще хорошо, что сэр Бёртон не дожил до порнхаба. сейчас бы ему нелегко пришлось.
и в результате странное, конечно, возникает ощущение.
С одной стороны, конечно, негоже вычищать сокровищницу мировой литературы. в смысле, как написано, так пускай и будет, из песни слова не выкинешь.
С другой стороны, начинаешь понимать, что в эту песню много чего успели добавить любознательные белые мужчины в панамках.
Так что хрен знает. может, нужны и такие переводы тоже.
Я, кстати, никогда не обращал внимания на одну деталь в рамочной истории, а тут вдруг заметил.
Если помните, шахрияр три года подряд убивал по девственнице каждое утро перед завтраком, но потом связался с Шахерезадой и геноцид девственниц прекратил. Мы, разумеется, немного переживаем за шахерезаду, но в целом у нас есть ощущения, что на время рассказа массовые убийства прекратились.
Но ведь у него был брат.
